О.А. Коростелев опубликовал статью «“Он мог бы стать подлинным украшением нашей критики”: Георгий Адамович о Льве Шестове в книге «Сложная целостность» литературы. Исследования и публикации. К юбилею В.А. Келдыша / Отв. ред. В.В. Полонский; ред.-сост. В.М. Введенская, Е.В. Глухова, М.В. Козьменко. М.: ИМЛИ РАН, 2019. С. 414–455. ISBN 978-5-9208-0584-3. С. 414–455.

А.В. Филатов опубликовал статью «Аксиология пространства и времени в адамическом мифе Н.С. Гумилева» в журнале «Соловьевские исследования» №3 за 2019 год.

В № 2 журнала «Достоевский и мировая культура» опубликована статья Т.А. Касаткиной «“Сон смешного человека”: личность как рычаг преображения мира».

З.М. Зенова подготовила к публикации статью «Философия портрета: И.Б. Роднянская о поэзии О.Николаевой». Выходные данные статьи: ральский филологический вестник / гл. ред. Н. В. Барковская. – Вып. 3. (Серия «Русская литература XX-XXI веков: направления и течения». Вып. 20) С.88-101.

З.М. Зенова опубликовала статью «Литературный критик как публицист: идейные комплексы "Комментариев" Г.В. Адамовича» в журнале «Stephanos» № 2 (34) 03.2019 http://stephanos.ru. С. 150-157.

Н.В. Михаленко опубликована статья «Идея государственного суверенитета в творчестве В.В. Маяковского 1920-хгодов» в сборнике Contemporary Issues of Literary Criticism The Idea of State Sovereignty and XX Century Literature (Dedicated to the 100th Anniversary of the Declaration of Georgia’s State Independence). Proceedings of International Symposium.Part II. Тбилиси, 2018. – 528 с. С. 81-90.(Google Scholars, РИНЦ).

В соавторстве с Н.И. Шром Н.В. Михаленко опубликована статья «Утопия войны в русской и латышской литературе 1920-х годов» // Rusistica Latviensis 8 Глобальные и локальные процессы в славянских языках, литературах, культурах 2. Рига: Издательство Латвийского университета, 2019. – 182 с. С. 31-40. (РИНЦ)

В № 1 от 2019 г. журнала «Вопросы литературы» опубликована рецензия А.В. Филатова на коллективную монографию «“Русская литература и философия: пути взаимодействия” (Вып. 1)».

«Мальчик у Христа на елке» – текст Достоевского, наиболее взывающий к постановке вопросов о структуре образа в произведениях писателя, об интенциональной направленности художественного текста, стремящегося предложить читателю иное видение окружающей реальности, «промыть» его глаза, залепленные наносной грязью от «насущного видимо-текущего», затянутые корой повседневности. Разрешение вопроса о структуре образа позволяет ответить на вопрос о том, чем достигается глубина текста у Достоевского. Описывается двусоставный образ Достоевского, его аналоги в христианской культуре, свойства и качества такого образа, способы его построения посредством воспроизведения иконописных образов или посредством аллюзий на евангельский текст, его необходимость для создания пространства личной активности читателя. Описываются также отличия этого образа от двусоставного образа иного типа (образа символистов), нацеленного на пробуждение воспоминания, на узнавание, на осознание вечных паттернов человеческих действий и отношений – но не на изменение этих паттернов. Рассказ обнаруживает двуслойность не только человеческих образов, но и образов пространства, присутствие в глубине повседневности уже преображенного пространства, проявиться которому не позволяет человеческая косность, безучастность, сосредоточенность лишь на себе.

Предлагается обзор Международной научной конференции «Литература и религиозно-философская мысль конца XIX – первой трети ХХ века. К 165-летию Вл. Соловьева», которая прошла в Москве с 30 мая по 1 июня 2018 г. Журнал «Соловьевские исследования» стал организа-тором конференции наряду с Институтом мировой литературы имени А.М. Горького РАН, Биб-лиотекой истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева» и Московским государ-ственным университетом имени М.В. Ломоносова. В Международный организационный коми-тет конференции вошли ученые из Германии, Нидерланд, Польши и России. На конференции были представлены как западные институции (Институт иностранных языков Пекинского университета, Лондонский Университет искусств, Парижский Университет Сорбонна и др.), так и отечественные высшие учебные заведения и научные учреждения (Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина, Смоленский государственный университет и др.). На основе анализа научной проблематики выступлений, прозвучавших на конфе-ренции, выделяется несколько тематических групп докладов: «Вл. Соловьев и русская религиозно-фи-лософская мысль» (здесь звучали имена В.Ф. Эрна, Н.Ф. Федорова, А.К. Горского, А.Ф. Лосева, С.Л. Франка и др.), «Смыслы и контексты философии Вл. Соловьева» (об эсхатологии Вл. Соловьева, его концепции цивилизации, диалоге с Жозефом де Местром и др.), «Владимир Соловьев и русская литература» (о прямых и опосредованных рецепциях философии Соловьева в художественном сознании русских писателей – А. Белого, Ф.М. Достоевского, С.А. Есенина и др.) «Философский контекст русской литературы» (о проблеме трагического в русской философской критике, о ка-тегории памяти Л.Н. Толстого, о философии движения Н.С. Гумилева и др.) и «Философские кон-цепции, категории и парадигмы» (об эстетическом смысле феноменологического метода, о кон-цепции любви А.Ф. Лосева, о нигилизме и др.). Делается вывод о том, что имя Вл.С. Соловьева остается центральным в современных философских и литературно-философских изысканиях.

В статье рассматривается история взаимоотношений поэта Н.Ф. Щербины (1821–1869) и М.Н. Каткова. Показана противоречивость оценок Н.Ф. Щербины фигуры М.Н. Каткова: он то пори-цает катковскую зависимость от чуждой России немецкой философии, то восхищается его ро-лью в формировании истинного «государственного и общественного самосознания» в середине XIX столетия. Доказывается, что эта противоречивость связана не только с эволюцией «поли-тического идеала» самого Н.Ф. Щербины – от либеральных симпатий конца 1850 – начала 1860-х годов (проявлявшихся в его заботах о публикации биографии А.Н. Радищева или в переписке с А.И. Герценом) до открытого перехода на «консервативные» позиции, враждебные любому либе-ральному «якобинству». Выдвигается гипотеза о конфликте «политического идеала» и исходных эстетических и философских установок, сформулированных поэтом еще в начале 1850-х годов в письмах к А.Н. Майкову, недаром окрестившему Н.Ф. Щербину в письме к Ф.М. Достоевскому «младенцем-философом». Показано, что из-за «антипоэтической среды конечного» поэт высту-пает то как язвительный ипохондрик, автор злободневных сатир и эпиграмм, то как представи-тель «чистого искусства», погруженный в мир античности в поисках «красоты» и «бесконеч-ного». Делается вывод, что Щербина, желавший «жить современностью», будучи увлечен рус-ской идей – мечтой о «Руси Мысли», веря в стихийную тягу русского народа к «философским и космическим вопросам» и не находя отзвука этим идеям в либеральных кругах, сознательно де-лает «ставку» на партию Н.М. Каткова, но остается внутренне, эстетически чуждым и кат-ковской партии, и самому «комическому времени» 1860-х годов. Констатируется, что эстети-ческая чуждость Н.Ф. Щербины своей эпохе нашла отражение в последующей беллетристике (роман Б. Маркевича «Четверть века назад»). Статья подготовлена в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

В статье впервые показываются заслуги Ап. Григорьева, ко- торый в своих воспоминаниях «Мои литературные и нравственные скитальче- ства» отразил изменение в культурной топографии Москвы. На эти изменения, заключающиеся в упадке дворянства и расцвете купечества, обратил внимание еще в 1835 году А.С. Пушкин. Однако в русской литературе и в 1860-е годы про- должал господствовать утвержденный Грибоедовым образ «фамусовской», бар- ской Москвы. Ап. Григорьев, которому претила претенциозность аристократов, и в воспоминаниях, писавшихся в 1862–1864 годах, и в своих более ранних кри- тических статьях показывал возрастающую роль купеческого, промышленного сословия, которое благодаря ему было включено в почвенническое понимание «народа». Отражая социальный сдвиг в московской жизни, Григорьев внес из- менения и в литературный образ культурной топографии Москвы. Вместо Твер- ской улицы, где жили аристократы, писателем была показана в мемуарах юж- ная часть города – Замоскворечье, которое населяли, по преимуществу, купцы. Кроме того, Ап. Григорьев ввел в русскую литературу новую панораму города со стороны кремлевской стены, также открывающую вид на Замоскворечье. По- буждением к описанию новой топографии Москвы послужила полемика с жур- налом «Современник», в частности, появление в этом журнале воспоминаний И.И. Панаева, умаляющих культурное значение древней российской столицы. Подготовка публикации и перевод выполнены А.О. Серединой в Институте миро- вой литературы им. А.М. Горького РАН за счет гранта Российского научного фонда (проект № 17–18–01432).

Дора Бартон (1921–2007) преподавала русский язык и русскую литературу в Университете штата Аризоны. Ее интерес к русской литературе не случаен, ведь она родилась в Ленинграде. В военные годы была эвакуирована, через несколько лет после войны оказалась вместе с мужем в Италии, а затем пе- реехала в США. Филологическое образование и PhD она получила в Вашингтон- ском университете, с 1976 по 2003 была профессором Университета штата Ари- зоны. Среди ее работ – статьи о творчестве А.С. Пушкина, Е.А. Боратынского и А.П. Чехова. В статье «Поэт мысли в стихотворении “Все мысль, да мысль!..”: истина в поэзии Е.А. Боратынского» автор показывает, что проблема истины яв- ляется одной из наиболее важных для поэзии Боратынского. Утверждается, что если в ранних стихотворениях истина еще «пугает» поэта, то в поздней лирике поэтическая мысль всецело устремлена к разгадке правды бытия. Одно из прин- ципиальных положений автора статьи состоит в том, что ключевые образы и по- нятия, отражающие философские искания Боратынского, появившись в ранних стихотворениях, сохраняют свое содержание и в последующих текстах. Автор рассматривает, как в стихотворении «Все мысль, да мысль!..» воплотились образ «без покрова» и понятие «чувство». Анализ образа «без покрова» посредством привлечения контекста стихотворения «Последняя смерть» приводит автора к выводу о том, что в стихотворении «Все мысль, да мысль!..» отразилось личное обостренное восприятие поэтом действительности, его собственное глубоко фи- лософское отношение к жизни, современности и искусству, а не полемика c идеа- листической философией Шеллинга. С другой стороны, автор анализирует такие противопоставленные друг другу понятия, как «чувство» и «чувственность». В результате анализа заключается, что в стихотворении «Все мысль, да мысль!..» поэт выражает свое виденье роли поэзии: мысль поэта должна быть направлена на поиск сущности явлений земной реальности, на объяснение законов бытия. Подготовка публикации и перевод выполнены в Институте мировой литерату- ры им. А.М. Горького РАН за счет гранта Российского научного фонда (проект № 17–18–01432).

Второй выпуск серии "Русская литература и философия: пути взаимодействия". Книга подготовлена в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432. В основу книги легли исследования научного коллектива, созданного в ИМЛИ РАН для реализации проекта Российского научного фонда № 17-18-01432, а так- же материалы двух конференций: «Литература и религиозно-философская мысль конца XIX – первой трети ХХ века. К 165-летию Вл. Соловьева» и «М.Н. Катков: наследие и современность. К 200-летию со дня рождения». Рецензия на книгу - https://regnum.ru/news/innovatio/2594393.html

El artículo considera la concepción historiosófica de Dostoievski en el contexto de las visiones contemporáneas sobre el significado y el contenido del proceso histórico, sus fuerzas motrices y sus objetivos finales. Se destacan tres conceptos principales de la historia que se desarrollaron dentro del pensamiento ruso: el concepto de progreso lineal, la idea del colapso y el fracaso de la historia y la idea de la historia como «obra de salvación», la cual era fundamental para Dostoievski. Se muestra la conexión de la idea de la justificación de la historia con la idea del milenio, el concepto de conciliaridad (соборность), la humanidad divina y la unidad total.

Публикация писем философа, поэта, критика Александра Кон- стантиновича Горского (1886–1943) поэтессе и журналистке Марии Михайловне Шкапской (1891–1952) представляет новый материал к истории литературной и культурной жизни Москвы первой половины 1920-х гг. В письмах Горского рас- сматриваются ключевые проблемы, занимавшие его в этот период: смысла любви, философии творчества, содержатся интересные данные к истории образования в ГАХН Ассоциации по изучению творчества Александра Блока, членом которой был Горский. Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

В статье рассматривается творчество великого русского мыслителя А.Ф. Лосева (1893–1988). Автором ставится вопрос о возможности влияния философско-эстетических дискуссий 1920-х годов, в первую очередь в Государственной академии художественных наук (ГАХН), на философские труды этих лет А.Ф. Лосева, а также на его философско-музыкальную прозу, создававшуюся после ареста и лагерного заключения в 1930-е годы (роман «Женщина- мыслитель», повести «Встреча», «Трио Чайковского», «Метеор»). Проводятся аналогии между творчеством А.Ф. Лосева-писателя и В.Ф. Одоевского как автора одного из первых русских философских романов «Русские ночи». Выдвигается гипотеза о наличии автопроекции в отношении А.Ф. Лосева к наследию В.Ф. Одоевского. Эта автопроекция базируется не только на внимании А.Ф. Лосева к творчеству писателя-романтика, на их общей ориентации на диалоги Платона, но и на определенном культурно-историческом параллелизме – зарождающихся в кругу любомудров философских дискуссий 1820-х годов и уже более фундированных ГАХН-овских дискуссий 1920-х годов. В статье приводится ряд примеров, позволяющих говорить о влияния философско-эстетических дискуссий 1920-х годов в ГАХН на лосевскую прозу 1930-х годов.

Статья посвящена комплексу славянофильских идей в художественном сознании С.А. Есенина и их трансформации в послереволюционном творчестве поэта: в т.н. «библейских поэмах» (1917–1918), в статьях «Ключи Марии» и «Быт и искусство». Под «славянофильскими идеями» поднимаются следующие представления: особый путь и историческая миссия России по отношению к Западной Европе, народ как носитель подлинных духовных ценностей и традиционный русский быт как образец национального искусства, идеализация прошлого, допетровская Русь как ретроспективно-проспективная утопия. В статье прослеживается соотношение и содержательная связь между этими идеями и образами творчества С.А. Есенина (сопричастность эзотерическому народно- му знанию, обретение «тайны языка» через изучение народной поэзии, символизация крестьянского быта). Доказывается, что в послереволюционных статьях Есенин, как и славянофилы, раскрывает символический мир народного русского быта в метафизическом ключе и создает ретроспективно-проспективную утопию, в основе которой мифологизированное идеализированное прошлое.

В статье рассматривается, каким образом почвенническое мировоззрение повлияло на поэтику художественной прозы Ап. Григорьева, способствовавшего усвоению почвенниками основополагающих категорий его «органической критики». Основным объектом исследования стали мемуары Ап. Григорьева «Мои литературные и нравственные скитальчества», которые в 1862–1864 годах печатались в журналах братьев Достоевских. Автором исследования показывается, как на уровне поэтики в мемуарах выступают категории «живой жизни», народности, народа, почвы и типического. Наиболее ярко эти категории проявляются в описаниях Москвы. Подробнее всего Ап. Григорьевым описывается Замоскворечье, т.к. писатель считает эту часть города, населенную выдвинувшимся на первый план купечеством, наиболее типическим лицом Москвы. Нерегулярный план Замоскворечья, естественное формирование его улиц, а также большое количество на его территории древних церквей с самобытным стилем помогают Григорьеву доказать, что этот район и весь город в целом является колыбелью русской культуры, русской почвой. Григорьев также обращается к образу Аркадии, идеального топоса, который, помимо личного, приобретает идейное измерение. Уникальность этого образа проявляется в перенесении его из сельской местности в урбанистическую. Тем не менее, при создании своей городской, купеческой Аркадии Григорьев обращается к топосам старого дома и сада, традиционным для деревенской дворянской «усадебной Аркадии», которая превалировала в то время в русской литературе. Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

Творчество А.П. Чехова представляет собой наиболее сложный объект для описания связей и путей взаимодействия литературы и философии. Цель настоящей статьи – на материале чеховедения дать обзор основных проблем, общих для изучения философии того или иного писателя. Проблема изучения философии писателя связана, прежде всего, с выбором исследовательской стратегии и четким пониманием, с точки зрения каких философских предпосылок проводится исследование, совпадают ли эти основания анализа с основаниями картины мира художника, есть ли между ними «зазор», или мы интуитивно экстраполируем свои неосознаваемые представления о мире на мировоззрение писателя и художественные миры. Прежде всего, исследователем должен быть осознан выбор стратегии изучения философии писателя. В статье представлен ряд возможных вариантов таких стратегий. Наиболее распространенная стратегия – это поиск аксиоматики «извне», с опорой на другие философские системы. Рассматриваются примеры как синхронного, так и асинхронного описания в рамках данной стратегии. Второй способ описания художественной философии (предположительно должный обозначаться как «изнутри») лучше всего выражен формулой «автор устами своего героя», и в качестве инструмента анализа философского содержания произведения и философии писателя пользуется широким распространением. Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

Цикл повестей А.В. Чаянова восходит к романтической и ми- стической прозе А.С. Пушкина, произведениям В.Ф. Одоевского, Антония Пого- рельского, эстетике Э.Т.А. Гофмана, а также к историко-фантастическим текстам В. Брюсова, М. Кузмина, Б. Садовского, П. Муратова. Многие сюжеты, темы, мо- тивы романтических произведений XIX века Чаянов использует в своих повестях. Чаяновские повести поднимают традиционную тему соблазнов человека, двой- ничества, власти потусторонней силы и свободы воли, самопознания. Писатель исследует поведение человека в пограничных состояниях, при столкновении с непознанным и пугающим. В основе мистических повестей Чаянова лежит тра- диционный средневековый сюжет пляски смерти, когда жизнь человека распада- ется на две части – обычную и полную мистических испытаний, возникает тема власти рока над судьбой человека. Оказавшись на пограничье, его герои вынуж- дены или бороться, или покориться непознаваемому. Но мистическое у Чаяно- ва связано и с глубокими подсознательными исканиями героев. Так, в «Истории парикмахерской куклы…» Владимир ищет воплощения вечно женственного, в сущности – своей анимы (по К.Г. Юнгу), что персонифицируется для него в об- разе одной из сестер Генрихсон – сиамских близнецов. В «Юлии…» поднимает- ся вопрос о границах человеческой власти, об ограниченности природы челове- ка. В «Венедиктове» – вопрос о свободе воли и праве выбора. В «Венецианском зеркале» – о принятии темной стороны своей личности. Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

Цель настоящей работы – выявить и проанализировать гностические мотивы в ранней прозе Ф.М. Достоевского. В статье предлагается рассматривать гностицизм в двух аспектах: как доктрину и как особый способ мировосприятия, так как в ходе исследования мы будем обращаться и к определению некоторых ощущений и чувств, свойственных гностицизму, и к конкретным структурам, описывающим мироустройство в гностическом мифе. Особый акцент в работе делается на ощущении расколотости и раздробленности как централь- ном нерве гностицизма. Подробно рассматривается тема отчужденности героев как следствие раскола. Также в работе исследуются такие важные гностические мотивы, как пленение души в оковы плоти, жизнь в матери как сон, страсть как нарушение целостности, пробуждение ото сна как возвращение к истинной природе. В статье анализируется путь молодого Достоевского, начиная с написанного им в 1838 году письма брату, в котором он констатирует свое душевное состояние как крайне подавленное, проникнутое гностическим пессимизмом, и до создания произведения «Маленький герой», ознаменовавшего собой открытие пути к восстановлению божественного потенциала, заложенного в человеке. Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

Статья написана в соавторстве с А.А. Холиковым. В статье впервые подробно освещаются публицистические выступления Д.В. Философова 1917‒1918 годов, не переиздававшиеся и не вхо- дившие в прижизненные авторские сборники, по ряду актуальных для него про- блем культурно-просветительской политики накануне и после Февральской, а также Октябрьской революций. Основное внимание при этом уделено вопросам о памятниках искусства (в том числе царском наследии) и ситуации с гумани- тарным образованием. Речь, в частности, идет о критике новой программы по истории русской литературы в средней школе (по следам закрывшегося 4 (17) января 1917 года съезда преподавателей словесности в Москве, в котором при- няли участие не только учителя, но также профессора и даже академики, среди которых были П.Н. Сакулин и Н.А. Котляревский), а также об ответе на вопрос о том, какой долг лежит на учителях истории после прихода к власти большеви- ков. В результате, как показывают авторы статьи, Философов не только форму- лирует свою позицию по частным вопросам культурной политики и школьно- го образования, но также излагает собственное видение того, как формируются духовные ценности, скрепляющие нацию через ее общую историю и литерату- ру, и одновременно с этим он включается в масштабную полемику тех лет о па- триотизме и роли интеллигенции в кризисную эпоху. Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

Субъект-субъектный метод – метод исследования реальности, при котором познающий вступает с познаваемым в равноправное взаимодействие (а не подвергает его ряду воздействий, оставаясь за пределами непосредствен- ного с ним контакта, как это предполагается при субъект-объектном методе по- знания). Целью субъект-субъектного метода является выяснить не внешние ха- рактеристики и объективные процессы в познаваемом, а его внутреннюю жизнь и самоощущение. Главным инструментом субъект-субъектного метода являет- ся сама личность исследователя, вольно умаляющаяся перед познаваемым для того, чтобы не исказить и не экранировать передаваемое ей таким образом зна- ние. В результате взаимодействия в процессе такого познания на каждом новом витке герменевтического круга меняется не только видение соотношения об- щего и частностей в познаваемом – но меняется и сама личность исследовате- ля. На каждом новом витке взаимодействия с познаваемым познающей лично- сти становятся доступны новые данные и новые уровни обобщения – за счет ее личностного роста, перехода на новую ступень. Этот метод наиболее адекватен подлинно гуманитарному знанию, изначально ставившему перед собой задачу не «приобретения объективных знаний», но формирования человеческой личности. Именно личность конкретного познающего определяет как способ взаимодей- ствия, так и точки «входа» в познаваемое (и для всех они будут разные) – поэто- му радикально меняется представление о взаимной работе познающих в группе (в классе), организация этой работы и роль учителя в ней. Точкой входа в изуча- емое всегда является момент нашего непонимания. Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.

Междисциплинарная проблема взаимодействия двух состав- ляющих русской культуры – философии и литературы – раскрывается на кон- кретном примере обращения А.Ф. Лосева к, казалось бы, «проходному» образу «дыры», возникающему в Предисловии к «Трем разговорам о войне, прогрес- се и конце всемирной истории» (1900) Вл. Соловьева. Соловьевскую метафору «дыры», которой поклоняются «дыромоляи», А.Ф. Лосев превращает в символ мира, обезбоженного и опустошенного позитивистским мироощущением. Соло- вьевская метафора из «Трех диалогов» позволяет ему нагляднее передать диалек- тику абсолютного бытия («голубого неба» небесной родины) и небытия, «пусто- ты материалистов», порождающую ужасы и кошмары, «дурную бесконечность» относительной мифологии. При этом А.Ф. Лосев использует этот образ не толь- ко в философских текстах («Диалектика мифа», «Нео-платонизм ясный как солн- це», «Сáмое самó» и др.), но и в своей художественной прозе, в том числе в тек- стах, создававшихся в 1970–1980-е годы в разных жанрах (автоинтервью «Неве- сомость», диалоги «Беседы с Чаликовым»). Статья написана в рамках работы по проекту Российского научного фонда № 17-18-01432.